— А он?.. — и, не смея спросить, замолчала. Разве я имею право интересоваться?

— Утверждал, что нет. И тест это подтвердил, но Мириам оказалась девушкой мстительной, и перекупить сына нам удалось лишь через четыре месяца у ее двоюродного дяди, когда криб-срок превысил три года. Мой мальчик тогда очень изменился, стал замкнутым и попросился на другой конец страны к старшему брату Радоса. Ты с ним знакома, Давид Лесски.

— Да, знакома. — Я постаралась шуткой разрядить обстановку. — Он не был рад крибе и чуть дверью не прихлопнул мистера Донели. Будь его воля, испепелил бы взглядом обоих.

Мама девятого звонко рассмеялась.

— Еще бы радоваться! В его доме Дейр открыл свою стихийность. И масштаб разрушений многократно превзошел твой потоп!

Она мне подмигнула. В это мгновение дверь щелчком возвестила о возвращении мужчин, и мы затихли.

— Нам пора, — сообщил Радос Лесски. Подойдя к столу, он обнял поднявшуюся с места меня и помог встать супруге. — Все было великолепно.

— Да уж, — хмыкнул стихийник, потирая затылок, — просто потрясающе.

— И я думаю так же. — София поцеловала меня.

И его родители со словами: «В проводах необходимости нет» — скрылись в кратковременном портале за ближайшей дверью.

Медленно опустившись на свое место, я поняла, что ни голода, ни жажды не чувствую. И очень хочу скрыться из столовой, не поднимая взгляда на псевдожениха. Почему-то смотреть на него сейчас было крайне неловко. Оказывается, я его совсем не знаю, большинство моих представлений о Лесски — профессоре-практике, гении ЛесДе и покорителе женских сердец — были ложными. И хотя он каждый раз их опровергал, я все равно думала, что он…

Всего на мгновение подняла глаза и тут же смущенно потупилась.

Нет, для начала мне нужно обо всем тщательно подумать, взвесить. И уже потом, отшлифовав свое поведение, я смогу общаться с ним без смущения. А он, как назло, совершенно не представляя тягости моих мыслей, подошел и сел рядом.

— Ты не ела, — констатация факта и вздох, — да, компания до сих пор была не из лучших, но поесть тебе надо.

— Дейр, — позвала несмело и еще не придумав предлог. Но он не слышал. Взял мою руку в свою и голосом настоятеля монастыря продолжил давить на совесть:

— И доесть надо, и допить надо, и даже гневно не смотри.

— Лесски…

— Дочь моя, твоя аллергия на метку оборотня еще не прошла, так что… будь хорошей девочкой и слушайся.

— Девятый! — Мое возмущение и негодование росло с новой силой.

— И так и быть, может быть, поцелую твой нахмуренный лобик, — улыбнулся, спрашивая, как у душевнобольной все тем же голосом настоятеля: — К слову, дочь моя Ирэна, а почему вид твой смурной?

Всевышний! Да какое, к Всенижнему, «я его не знаю». Знаю! И улыбку эту наглую, и ехидный хмык, и взгляд из-под ресниц, от которого сердце екает, тоже знаю. И даже последующие его слова могу предугадать. Несомненно, скажет что-нибудь об Уиграде, которого от меня отвадили.

— Только не говори, что ты хотела принять его предложение, — незамедлительно откликнулся стихийник, и довольная улыбка шутника заиграла на его губах.

— Начинается… — Очень захотелось закатить глаза, в поисках спасения посмотреть на потолок, но я сдержала порыв. И продолжила бесстрастно смотреть на Дейра.

— Понимаю, за последние двадцать четыре часа вас многое сблизило, а сообщение о криб-сроке совсем породнило. — Он подмигнул, точь-в-точь как София всего лишь пару минут назад. — Но это еще не значит, что ты уйдешь без спроса маг-опекуна.

Удачное подтрунивание завершается шальной улыбкой, и одна из бровей приподнимается, как бы спрашивая: «Ну, как тебе?!»

Наблюдая за его мимикой, уверилась в том, что девятого я все-таки знаю. Что ж, пока он выжидательно смотрит на меня, самое время спросить об истории, из которой оба кузена вышли проигравшими.

— Чаю? — И пока он думал, я уже потянулась за чашкой и чайником, налила, добавила сахар.

Дейр был несколько озадачен моим поведением, но предложенный напиток взял, подогрел и даже сделал первый глоток до того, как я спросила:

— В криб-сроке Уиграда виноват ты?

Несколько коротких мгновений замешательства, и он дернулся, чуть не разлив чай.

— Откуда?! Мама сдала. Так? Проклятый Всенижний, я же просил не рассказывать!

Его реакция меня позабавила, а выражение лица заставило рассмеяться. Он был такой недовольный, возмущенный и смущенный одновременно, что я, позабыв об осторожности, весело произнесла:

— Почему ты так удивлен? В сравнении с маг-татуировкой на тазовой области это абсолютно невинная информация. К тому же я сама догадалась.

— Что ты сказала? — Чашка со звоном стукнула о блюдце.

— Ой…

— Ирэна? — Глаза девятого приобрели стальной оттенок, а голос — морозную глубину.

Нет, нет и нет! Ни за что не расскажу, как, совершая первые переходы в академию, я посетила не только туалет в деканате и кладовую при кабинете куратора, но и мужские душевые в спортзале. Где, наверное, тридцать секунд любовалась знакомым затылком, спиной и татуировкой пониже спины. Последней больше всего, потому что…

Потому что она изображала феникса, а такие накалывались лишь тем, кто спас монаршую особу! Мысленно я веско оправдала саму себя и попыталась сбежать. Но стихийник был начеку, схватил за талию.

— Так-так, рассказывай… — Он заставил меня сесть, рукой потянулся, чтобы взять за подбородок, но я увернулась. И, чувствуя смущение и подступившую к щекам красноту, мысленно прокляла свою несдержанность.

— Что рассказывать?

— Где, а главное когда, — вкрадчиво начал он, — ты видела маг-татуировку на моей… кхм, на моем теле?

— А она у тебя есть? — попыталась сыграть абсолютную глупышку, но просчиталась.

— Ир-р-рэна!

— Просто я… то есть я…

Как говорила моя тетя Рус: «Если уйти от ответа не удается, ищите альтернативное решение», и я его нашла. Сглотнула и покосилась в сторону стакана воды с растворенным в ней кристалликом, а благородный девятый мне его протянул.

— Благодарю, ты читаешь мои мысли, — прошептала торопливо и залпом осушила состав до того, как Дейр понял мою уловку.

— Ирэна, ты что творишь? Ты же не ела!

— Какой ты заботливый… — улыбнулась я и, уплывая в темноту, подумала о том, что звать его профессором уже не актуально, даже про себя.

Глава 11

Проснувшись в понедельник утром, я обнаружила себя в кровати Дейра одетой, его полураздетым, а спальню разгромленной. Стыдливо прикусив губу, отлипла от девятого и попыталась аккуратно с него слезть. Заворчал, руками сжав мою тазовую область, но быстро отпустил, буркнув напоследок: «После лекций домой».

— Угу, — выдохнула я и выскользнула из кровати, а затем и из комнаты.

Оказавшись в коридоре, удивленно застыла: здесь словно бы ураган прошел, обстановка перевернута, все присыпано землей. И мимо этого погрома по стенам медленно пробирались горничные, тщательно подсчитывая нанесенный дому ущерб. Лилид была зла, но молча записывала, а Дивир переворачивала мебель и оценивала повреждения и то и дело фыркала.

— Надо же, с виду такой скромный, воспитанный, а на деле сволочь!

— Наглая сволочь, — поддержала ее вторая.

— И жаль, что кузен. Я бы его еще вчера прихлопнула… — Произнося это, Дивир двумя пальчиками легко подняла двухместный массивный диванчик и, покрутив его перед собой, заявила: — Средняя подушка просела, спинка сломана, ножки восстановлению не подлежат.

— Мастеру, — подвела итог Лилид и, когда вторая горничная скрылась из глаз вместе с мебелью, прицыкнула языком: — Да уж, отомстил. — Озираясь, заметила меня, столбом застывшую среди завалов раскуроченной мебели и земли. — А вот и ты! Доброе утро.

— Доброе. — Переминаясь с ноги на ногу, посмотрела на дверь в спальню Дейра, но вернуться к нему не решилась.

— Куда собралась? — Вампирша оказалась прямо передо мной и, свисая с потолка, улыбнулась.